Адамович Георгий Викторович

Анне Ахматовой

По утрам свободный и верный,
Колдовства ненавижу твои,
Голубую от дыма таверну
И томительные стихи.
Вот пришла, вошла на эстраду,
Незнакомые пела слова,
И у всех от мутного яда
Отуманилась голова.
Будто мы, изнуренные скукой,

Задохнувшись в дымной пыли,
На тупую и стыдную муку
Богородицу привели.

1914

 

 

"Так беспощаден вечный договор...»

 

Анне Ахматовой

Так беспощаден вечный договор!

И птицы, и леса остались дики,

И облака, — весь незапевший хор

О гибели, о славе Эвридики.

Так дни любви обещанной прошли!

Проходят дни и темного забвенья.

Уже вакханок слышится вдали

Тяжелое и радостное пенье.

И верности пред смертью не тая,

Покинутый, и раненый, и пленный,

Я вижу Елисейские поля,

Смущенные душою неблаженной.

1917

 

Айбек

 

* * *
Все мне кажется: день уберег
Дымку памяти с летнего часа
И на давний высокий порог
Выйдет женщина та величаво.
Но по силам задача. И четко,
И ревниво блестит седина
В ее гладкой и черной прическе.
Солнце низится за горизонт,
Полнит тысячи глиняных оспин.
Как крыло стрекозиное, зонт
Пропускает малиновый отсвет.
Ей, идущей, далеко видна
Вся в тенях тополиных дорога.
В истомленном арыке вода
Пробирается в тень понемногу.
А ташкентское лето кипит,
Перепутав наречья и лица,
И под цоканьем частым копыт
Мостовая горит и дымится.
Но встают перед женщиной той
На экране духовного зренья
Кровь, и дымы, и город пустой -
Весь немыслимый ад разоренья.
Горе горькое в гору свали -
И под всеми завалами теми
Ты не сыщешь уже, где - свои,
Где - отчизны скорбящей потери...
Но осанка идущей - стройна,
Крылья шарфа недвижны косые,
Полной мерой дала ей страна
Горы, ветры и силы России.
Вижу я в отдаленье глухом,
Как черты ее чутки и строги:
В золотящихся струях Анхор
Золотые ей жалует строки...
1968

 

***

Медленно вышла из комнаты женщина,
Комнаты жаркой и душной.
Словно из крыльев стрекозьих, трепещущих,
Зонт ее легкий, воздушный.

А на дорогах наречий сплетение,
Столпотворенье людское.
Пестрых, гудящих потоков течение,
Трудное бденье ночное.

Гулких солдатских сапог громыхание
Бьет, словно градом свинцовым,
По сердцу матери... О, испытания
Этой годины суровой!

Женщина молча идет, одинокая,
Точно царица ступая.
Следом за ней прохожу по дороге я -
Молча за ней наблюдаю.

 

Аксерольд Дмитрий

 

Моя Ахматова

Права! Права! Во всем права!
Забыть не в силах голова
И сердце разлюбить.
Простить не в силах.
Те слова.
Не в силах позабыть.
И одичавши от невзгод,
У жизни на краю,
Который год, который год -
ЛЮБЛЮ!
Пройдут когда-нибудь века,
Нас позабудет мир...
А сердце в прожитых строках,
А строки в трепетных сердцах
Нас позовут на пир!

 

Александр Блок

 

Анне А хматовой   

 

"Красота страшна" - Вам скажут, -
Вы накинете лениво
Шаль испанскую на плечи,
Красный розан - в волосах.

"Красота проста" - Вам скажут, -
Пестрой шалью неумело
Вы укроете ребенка,
Красный розан на полу.

Но, рассеянно внимая
Всем словам, кругом звучащим,
Вы задумаетесь грустно
И твердите про себя:

"Не страшна и не проста я;
Я не так страшна, чтоб просто
Убивать; не так проста я,
Чтоб не знать, как жизнь страшна!"

16 декабря 1918

 

Апнер Борис

 

Прощание

 

А. А. Ахматовой

 

За верстами версты, где лес и луг
Мечтам и песням завершенный круг
Где ласковой руки прикосновенье
Дает прощальное благословенье
Исходный дар, конечная! верста,
Прими мои дар священного креста
Постой, продлись, верста! От устья реки
По морю уплывает человек.
Он слышит зов вдали:
"Постой, постой"
Но та мечта останется пустой,
Но не верста, что мерит вдохновенье
И слов мучительных чудотворенье
Ты создаешь свои стихи со стоном
Они наполнят мир небесным звоном.

1916

 

Ахматовой

Мне страшно, милая, узор забавных слов
В живую изгородь над нами разрастется,
В трехсмысленной игре тугим узлом совьется;
Кокетства ваш прием остер и вечно нов.
Но как несносен он! Как грустно будет знать,
Чте переплет листвы изящной пестротою
Скрывал простор лугов с их теплой простотою,
Деревню бедную, затопленную гать,
Березовый лесок за тихою рекою.

 

***

 

Я позабыл слова и не сказал заклятья;
По деве немощной я, глупый, руки стлал,
Чтоб уберечь ее от чар и мук распятья,
Которые ей сам в знак нашей встречи дал.

13 февраля 1916

Асеев Николай

 

Анна Ахматова: Pro et contra. -
СПб.: РГХИ, 2001. - С. 839.

Нет не враг я тебе, не враг!
Мне даже подумать страх,
Что, к ветру речей строга,
Ты видишь во мне врага.
За этот высокий рост,
За этот суровый рот,
За то, что душа пряма
Твоя, как и ты сама,
За то, что верна рука,
Что речь глуха и легка,
Что там, где и надо б желчь
Стихов твоих сот тяжел.
За страшную жизнь твою,
За жизнь в ледяном краю,
Где смешаны блеск и мрак,
Не враг я тебе, не враг.

Белла Ахмадулина

 

Снимок

Улыбкой юности и славы
чуть припугнув, но не отторгнув,
от лени или для забавы
так села, как велел фотограф.

Лишь в благоденствии и лете,
при вечном детстве небосвода,
клянется ей в Оспедалетти
апрель двенадцатого года.

Сложила на коленях руки,
глядит из кружевного нимба.
И тень ее грядущей муки
защелкнута ловушкой снимка.

С тем - через "ять" - сырым и нежным
апрелем слившись воедино,
как в янтаре окаменевшем,
она пребудет невредима.

И запоздалый соглядатай
застанет на исходе века
тот профиль нежно-угловатый,
вовек сохранный в сгустке света.

Какой покой в нарядной даме,
в чьем четком облике и лике
прочесть известие о даре
так просто, как названье книги.

Кто эту горестную мету,
оттиснутую без помарок,
и этот лоб, и челку эту
себе выпрашивал в подарок?

Что ей самой в ее портрете?
Пожмет плечами, как угодно!
и выведет: Оспедалетти.
Апрель двенадцатого года.

Как на земле свежо и рано!
Грядущий день, дай ей отсрочку!
Пускай она допишет: "Анна
Ахматова", - и капнет точку.

 

Строка

... Дорога не скажу куда...
Анна Ахматова

Пластинки глупенькое чудо,
проигрыватель - вздор какой,
и слышно, как невесть откуда,
из недр стесненных, из-под спуда
корней, сопревших трав и хвой,
где закипает перегной,
вздымая пар до небосвода,
нет, глубже мыслимых глубин,
из пекла, где пекут рубин
и начинается природа, -
исторгнут, близится, и вот
донесся бас земли и вод,
которым молвлено протяжно,
как будто вовсе без труда,
так легкомысленно, так важно:
"... Дорога не скажу куда..."
Меж нами так не говорят,
нет у людей такого знанья,
ни вымыслом, ни наугад
тому не подыскать названья,
что мы, в невежестве своем,
строкой бессмертной назовем.

 

***

 

Анне Ахматовой

 

Я завидую ей - молодой
и худой, как рабы на галере:
горячей, чем рабыни в гареме,
возжигала зрачок золотой
и глядела, как вместе горели
две зари по-над невской водой.

Это имя, каким назвалась,
потому что сама захотела, -
нарушенье черты и предела
и востока незваная власть,
так - на северный край чистотела
вдруг - персидской сирени напасть.

Но ее и мое имена
были схожи основой кромешной,
лишь однажды взглянула с усмешкой,
как метелью лицо обмела.
Что же было мне делать - посмевшей
зваться так, как назвали меня?

Я завидую ей - молодой
до печали, но до упаданья
головою в ладонь, до страданья,
я завидую ей же - седой
в час, когда не прервали свиданья
две зари по-над невской водой.

Да, как колокол, грузной, седой,
с вещим слухом, окликнутым зовом,
то ли голосом чьим-то, то ль звоном,
излученным звездой и звездой,
с этим неописуемым зобом,
полным песни, уже неземной.

Я завидую ей - меж корней,
нищей пленнице рая и ада.
О, когда б я была так богата,
что мне прелесть оставшихся дней?
Но я знаю, какая расплата
за судьбу быть не мною, а ей.

1974

 

Барто Агния

 

Сборник стихов

Сборник стихов
У парнишки лохматого.
Вот чудеса!
Это Анна Ахматова.

Но от ее печальной музы
Не только в школе пареньки,
Но даже юноши,
Стремящиеся в вузы,
Обычно очень далеки.

Вдруг - чудеса!
У мальчишки лохматого
Сборник стихов.
Неужели Ахматова?
Ранняя лирика:
"Белая стая".
Он очарован,
Страницы листая.

Читатель мой насторожился.
Читатель прав - не верьте мне.
Мальчишки нет!
Девчонка в синих джинсах
Ахматову читает на окне.

Девчонка угловатая,
Нескладная пока,
Но ей уже Ахматова
Понятна и близка,
Понятна ревность ранняя,
И нежность, и тоска.

1970-е годы